Холмс. Людмила Лаврова
- Холмс, вы не джентльмен!
Кира отвела от лица хвост недоразумения, принявшего по какому-то странному капризу природы облик кота, и чихнула.
- Фу! Где ты лазил? Весь хвост в паутине! Я, конечно, хозяюшка та еще, но не до такой же степени?! Где ты нашел эту пакость в таком количестве? И слезь уже с меня!
Кот даже ухом не повел. Он продолжал сидеть на Кириной подушке, царственно взирая на лохматую свою хозяйку. Кончик рыжего пушистого хвоста словно в насмешку шлепнул Киру по кончику носа, и она взвыла, подскочив чуть не до потолка.
- Доброе утро, говорите?! Лучше потеряйтесь все, а то я за себя не отвечаю!
Хомяк Кириной юной соседки, пристроенный на постой на время отпуска родителей, юркнул в домик, решив, что обойдется пока без завтрака, а лениво стекшая на пол рыжая капля не удостоила Киру даже взглядом.
Кот, которого она подобрала два года назад у мусорных баков, умирающий и тощий, со временем превратился в упитанного наглого тирана, который исправно «работал» будильником даже тогда, когда его никто об этом не просил.
Впрочем, сегодня Холмс, названный так в честь любимого литературного персонажа Киры, «исполнял» по делу. Кира, глянув на часы, охнула, и понеслась в ванную, понимая, что безбожно опоздала везде, где только можно.
- Что ж я за человек такой?! Два будильника! Два! И ни один я не услышала! Вот как так?!
Кира дернула дверцу душевой кабинки и открыла кран.
Вопль, раздавшийся следом, дал понять хомяку, что и обеда сегодня ждать не стоит, да и ужин скорее всего вовсе отменяется, а Холмс сунул любопытный нос в ванную, и удивленно замер, взирая на хозяйку, которая цокала зубами, стоя на одной ноге.
- Что?! Воды горячей опять нет!?
Далее последовала гневная тирада, которую кот выслушал с таким философским выражением на наглой рыжей морде, что Киру даже чуть отпустило.
- Я сейчас немножечно покричу, а вы там это… Не пугайтесь, ладно? Вода-то ледяная!
Холмс ответом ее не удостоил. Он запрыгнул на крышку унитаза, которую Кира уже приучила себя держать постоянно закрытой, потоптался немного, и уселся, нахально глазея на девушку, к которой тут же вернулось скверное настроение.
- Отвернись, наглец! Не стыдно?! Уселся тут!
Далее пошла непереводимая смесь охов-ахов и прочих междометий, на которую Холмс давно перестал уже реагировать, зная взбалмошный нрав своей нынешней хозяйки.
Когда-то он был серьезным котом. Выставочным, с регалиями и кучей кубков. Его котята ценились почти на вес золота, а хозяин гордился тем, что у него живет такое великолепие. Вот только продолжалось все это недолго. После какой-то выставки Холмс слег по никому не понятной причине. Ветеринары разводили руками, назначая все новые и новые обследования, а хозяин снял с продажи двух детей Геракла.
Да, так его тогда звали. Геракл. Полное имя было сложным и запутанным настолько, что кот его даже ни разу толком не дослушал, когда на выставках его пытались назвать им без сокращений. В этих случаях обязательно случалась какая-нибудь путаница и даже напечатанное и с проставленными ударениями, оно никак не давалось ведущим.
И вот все это – имя, статус и прочее, вдруг стало совершенно никому не нужным и неважным, когда выяснилось, что Геракл больше не сможет стать отцом.
То есть, теоретически, котят он иметь мог, вот только покупать их вряд ли кто-нибудь бы стал.
Хозяину такое положение вещей очень не понравилось. И кот в одночасье превратился из любимца в обузу. Он почувствовал это сразу и всем своим существом, когда, придя как-то вечером к хозяину, подставил ухо как обычно, но вместо ласкового:
- Гера, радость моя! – услышал совершенно иное. – Иди-иди! Не до тебя сейчас!
А через пару недель его и вовсе продали.
Девушка, приехавшая за ним, была немного не от мира сего. Она тянула гласные, имела нежно-розовый короткий ежик на голове, и на Геракла посмотрела так, что он сразу понял – хорошего ждать не приходится.
Торговалась она виртуозно и скоро хозяин затолкал Геракла в переноску, пряча глаза и не слушая низкий, утробный вой, который шел, казалось откуда-то из глубины Гериной души.
Кота долго везли куда-то, а потом вытряхнули из переноски со словами:
- Нагадишь где-то – выкину!
Разумеется, он это сделал и не раз. Оставаться в доме, где его не жаловали, Геракл не хотел.
Надо отдать должное новой его хозяйке. Выгнала она его далеко не сразу. Даже пару раз свозила к ветеринару, пытаясь выяснить причину, по которой кот занимается вредительством.
Но поскольку по странному стечению обстоятельств, клиника, в которую она его отвезла, была той самой, где Геракла пытались лечить при прежнем хозяине, то его диагнозы,повергли новую хозяйку Геры в состояние, близкое к коллапсу. Сумма была озвучена, конечно, не сразу, а после второго визита, дабы сохранить нежную психику девушки.
- Сколько?!
В тот же вечер Геракла снова затолкали в переноску и долго везли куда-то, после чего выгрузили возле той самой помойки, где потом и нашла его Кира.
А нашла она его совершенно случайно.
Переноска хоть и была новой, но почему-то не привлекла сразу внимания. Ее задвинули за мусорный жбан, и Геракл оказался в каком-то доселе невиданном месте. Тут плохо пахло, было темно, и, самое главное, не было выхода. Он попытался было процарапать дверцу, но когти скользили по металлической решетке, не оставляя на ней даже следа.
Геракл, которого забыли покормить накануне, сначала кричал, потом еле слышно мяукал, а после перестал. Он улегся на холодный пластиковый пол переноски, куда никто не догадался кинуть хотя бы одноразовую пеленку, уткнул нос в изрядно полысевший хвост, и затих. Ему было холодно и мокро, так как нужду справлять куда-то было надо, а выйти он не мог. Хотелось есть и пить. Но больше всего он мечтал о том, что хозяин или кто-то похожий на него до того момента как Гера стал отбросом, придет, возьмет на руки и скажет:
- Геракл, радость моя, домой не пора ли?
Кот ждал и ждал, но никто не собирался его спасать. Люди подходили к жбанам, выбрасывали свои пакеты и шли дальше, не обращая внимания на переноску, стоявшую в углу площадки, отведенной под сбор мусора.
Кира, добрая душа, взявшись выгуливать соседскую взбалмошную болонку, чья хозяйка попала в больницу, решила совместить приятное с полезным и пошла рано утром выбрасывать мусор.
Встрепанная, давно не стриженная из-за болезни хозяйки, Клепа, в миру именуемая гордым именем – Клеопатра, зашлась таким визгливым лаем, унюхав смрад, идущий от переноски, что Кира испуганно зашикала на нее, боясь, что будут ругаться соседи.
- Клепа! Обалдела?! Рано же еще! Что там? Крыса?
Клеопатра всем своим видом показала, что на такую мелочь как крыса, она не стала бы даже обращать своего драгоценного внимания, и натянула поводок.
Геракл на робкое Кирино: «Кис-кис», не отреагировал никак. Она даже решила было, что кот уже ушел в те края, откуда не возвращаются, и приготовилась поставить переноску обратно на землю, но тут кончик хвоста Геры дернулся помимо его воли, и Кира удивленно завопила, вторя визгливому лаю Клеопатры:
- Живой!
А потом началось такое светопреставление, что Геракл и по сей день вспоминал о нем с некоторым недоумением. Как могла такая хрупкая худенькая девушка быть такой крикливой, не в меру шустрой и откровенно странной?
Первым делом она затолкала его в таз с водой и не успокоилась, пока не отмыла Геракла чуть ли не до скрипа, сняв попутно оставшуюся часть некогда роскошной шубы.
Укутанный после помывки в большое полотенце, явно принадлежащее самой хозяйке, Гера был настолько ошеломлен происходящим, что даже не пытался протестовать. И когда перед ним появилась миска с собачим кормом, которым поделилась с ним Клепа, правда, без всякого ведома со своей стороны, Геракл посмотрел на Киру с таким, внезапно проснувшимся, интересом, что та удивленно подняла бровь:
- Что? Это ж тоже вроде как мясо! Ну или что там еще намешали, кроме его подобия. Если Клепа ест – значит и тебе можно. Извини, друг, ничего другого в меню на сегодня не предусмотрено. Я на мели. Мама приедет только в воскресенье, и нам с тобой придется как-то справляться самим, так как всю стипендию я уже потратила. Ой! Хочешь, покажу?
Кира, сидевшая на полу рядом с Гераклом, взвилась со своего места так неожиданно, что кот даже клацнул зубами от испуга.
- Напугала тебя? Привыкай! У меня тут всегда так… Внезапно и удивительно. А еще – странно. Но ты разберешься со временем. Это не так страшно, как кажется на первый взгляд.
Черные туфельки на высоком каблуке, которые с гордостью продемонстрировала ему Кира, не произвели на кота особого впечатления. Он смотрел только на девушку, гадая, насколько она похожа на тех, кто выбросил его на помойку.
- Не нравится? А мне – очень! Как говорится – и на пир, и в мир, и в добрые люди.
Я – красивая и они тоже. Эй, не смотри на меня так! Что красивая – это не я придумала. Мама так говорит. А я ей верю. Она никогда меня не обманывала!
Вслед за этим заявлением, Геракл узнал, что единственное, о чем соврала Кире мать за всю ее недолгую пока еще жизнь, было то, что отец девушки был летчиком и пропал без вести незнамо когда еще до ее, Кириного, рождения. Как потом выяснилось, к авиации он не имел ни малейшего отношения, был выпивоха и пьяница, но Кирина мать его искренне любила когда-то, а потому решила, что дочери нужна сносная легенда, дабы не подрывать ее уверенности в себе.
Кира, как ни странно, учитывая подростковый возраст, в котором к ней поступила уже более-менее правдивая информация, к материнскому обману отнеслась с пониманием. Она поревела для порядка, сидя рядом с мамой, а потом заявила, что ей вполне достаточно одного родителя, так как свободы, которые, по идее, должны принадлежать юношеству, почему-то принято ограничивать со всех сторон именно тогда, когда они нужны больше всего. А поскольку при отсутствии отца, из ограничивающих оставалась только мама, Кира решила, что это не так уж и плохо, о чем и заявила своей родительнице.
- Нам с тобой и так хорошо! Зачем нам кто-то третий?
Мама Киру любила, причем так, что сразу было ясно – это не сумасшедшая любовь, которая уродует ребенка, не давая ему сделать вдох или шаг в сторону. Нет. Это была та смесь страха, нежности и бесконечного желания дать какую-то опору в этой жизни, которая и имеет право называться материнской любовью.
Кирина мать жила по раз и навсегда установленному закону: «Хочешь? Дерзай!». Этот нехитрый постулат позволил ей самой встать на ноги и даже добиться неплохих успехов в цветочном бизнесе, которым она занялась, когда ждала Киру, а позже дать дочери возможность определиться с тем, чем та хочет заниматься.
Кира ходила в музыкальную школу, играла на гитаре и даже пела, но жизнь свою решила связать с ветеринарией, так как с самого маленького возраста не могла пройти мимо страдающего живого существа, не попытавшись хотя бы немного помочь ему.
Ее мама кого только не спасала за то время, пока девочка росла. И котят, и собак, и даже стрижей и ящерицу с оторванным дважды хвостом. Первый ей оторвали какие-то мальчишки, а второй – Кира. Правда, нечаянно. Она пыталась отпустить ящерку на пустыре, неподалеку от дачи, где они с мамой проводили время, но не успела толком разжать ладонь, в которой держала дикую свою питомицу, как та рванула прочь, оставив Кире на память свой, почти отросший уже, хвост.
Вид этого хвоста так поразил Киру, что она пришла домой с ревом, а к вечеру выдала такую температуру, что матери ничего не оставалось, как отвезти дочь в город и выхаживать ее там, под присмотром врачей.
Именно после этого случая Кира, которой на тот момент было всего шесть лет, заявила, что будет доктором для животных.
К своей цели она шла упорно и теперь работала в одной из лучших клиник города, хоть и боялась, что ее оттуда попросят за систематические опоздания.
Работа в клинике и терпение, которое Кира вырабатывала в себе годами, бурча под нос над учебниками:
- Все сама, девушка! Все сама! Никто не поможет и не спасет. Принцев мало и на всех их не хватает! А коней и того меньше стало! Не на ком теперь приехать и увезти в закат. А потому шебурши лапками и сбивай себе масличко! И все у тебя получится! – сделали свое дело.
У Геракла шансов просто не осталось. Ему пришлось поправиться настолько, насколько это было возможно.
Кира поражалась его терпению, когда выбривала лапу, готовя место под иглу капельницы. Гера, чувствуя, что нашлась, наконец-то та, кому его уши будут не безразличны, сам протягивал ей лапу и жмурился, даже не делая попытки возражать или вырваться.
Теперь ему хотелось жить. Ведь у него снова был дом. И в этом доме была та, кто, закутав его в теплый пушистый плед, чесала по вечерам ему уши, приговаривая:
- Ты только немножечко потерпи, ладно? Это сложно. И больно. Но я стараюсь. А ты мне немножечко помоги. Ведь если ты сам не будешь бороться, то и мои усилия ничего не будут стоить. Понимаешь? Я тебя больше никому не отдам. Ты – мой!
На лечение ушло очень много времени.
Почти три месяца Кира билась над котом, пока, наконец, короткая рыжая шерстка не стала появляться на местах, которые кот уже забыл, как приводить в порядок, потому, что даже вылизывать их было больно.
Именно тогда кот получил свое новое имя. Кира, которая в тот день мыла окна, вдруг замерла, балансируя на одной ноге и глядя на сидящего на подоконнике кота, вполголоса чертыхнулась и задумчиво произнесла:
- А ведь у тебя нет имени…
Вечером того же дня был созван семейный совет. Кирина мать, отчим Киры, который появился у нее сравнительно недавно, и хомяк, который больше времени проводил в квартире новой хозяйки Геракла, чем у тех, кто считался его владельцем.
- Нужно придумать имя коту.
Кира была серьезна как никогда. Ее мать, Анна, удивленно глянула на дочь, пару раз фыркнула, пытаясь сдержать смех, но все-таки расхохоталась:
- Ты за этим нас позвала?
- Мама!
- Что?! Кирюша, у меня сегодня поставка. Я сорвалась, бросила все и лечу через весь город, чтобы придумать имя коту? Ну, ты даешь!
- Анюта, погоди! – отчим Киры, Виталий Иванович, обнял жену, и повернулся к Кире. – Варианты есть?
- Даже не знаю. Он такой… Сильный, умный, не очень вредный… Ведет себя прилично в доме. Не гадит где попало.
- Просто джентльмен! – Виталий Иванович улыбнулся и протянул руку, чтобы погладить кота.
Этого мужчину с сильными руками кот уже знал. Когда Кира уезжала в Москву на обучение, чтобы повысить свою квалификацию, именно Виталий Иванович брал на себя заботы о нем. Он убирал лоток, менял воду и досыпал корм, а потом скупо улыбался и чесал подставленное котом ухо.
Поэтому сейчас кот ткнулся носом в протянутую ладонь, принимая ласку, и даже изволил мурлыкнуть, приветствуя своего приятеля.
- Видишь? Воспитание на высоте! Что думаешь?
- Будет Холмсом! – постановила Кира.
С новым именем кот смирился довольно быстро. Откликался он на него через раз, но Кира не очень-то и требовала этого, памятуя о том, что питомец ее все-таки кот, а не собака.
Правда, в последнее время она все чаще стала называть Холмса каким-то странным прозвищем – «поросенок», видимо намекая на его не совсем корректное поведение. А что делать, если теперь они жили сами по себе, так как Анна переехала к мужу, оставив дочери свою квартиру?
Кира, которая никогда не ощущала на себе отсутствия свободы, неожиданно стала тяготиться этим даром. Она бродила вечерами по квартире, нацепив наушники и не обращая внимания на шествующего за ней Холмса. А потом усаживалась на пол в гостиной, обнимала кота и говорила:
- Я уже готова к тому, чтобы менять свою жизнь на что-то стабильно-увесистое и монументальное. Семью, например. Только где ж взять того, кто согласится эту семью со мной создать… Холмс, как ты думаешь, почему парни на меня совсем-совсем не смотрят?
Коту на этот вопрос ответить было нечего...
Даже если бы он умел говорить, Кира его все равно не послушала бы. Она привыкла полагаться на свои суждения и совершенно не замечала, как глазеют на нее в метро или автобусе, как тянут время клиенты в клинике, в сотый раз привозя на осмотр собаку или попугая, лишь бы еще раз увидеть синие, удивительно чистого оттенка, глаза, и непослушные кудряшки, которые то и дело пытались выбиться из-под смешной форменной шапочки.
На шапочке был рисунок со смеющимися мопсами и Кире она очень нравилась.
Этот рисунок на ткани Кира выбрала сама и долго искала, где заказать пошив рабочего костюма. В итоге вся клиника теперь ходила в таких же, а хозяин даже выплатил Кире небольшую премию за хорошую идею. Деньги Кира потратила на лежанку для Холмса и была страшно возмущена, когда он предпочел удобной подушке ее колени.
Итак, Кира страдала, Холмс тосковал с нею за компанию, Анна волновалась за дочь и отмахивалась от мужа, который пытался ее хоть как-то утешить, и только хомяк, которому Кира почему-то так и не придумала имя, хотя давно уже могла бы считаться его полноправной хозяйкой, жил в свое удовольствие, мечтая лишь о том, чтобы кот не обратил на него своего внимания.
Холмсу хомяк был совершенно до лампочки. Он пытался понять, что не так с хозяйкой. Ее настроение передавалось ему так отчетливо, что кот даже решил заболеть еще разочек. Для порядка.
Кира, конечно, переполошилась и потащила его в клинику, чтобы сделать анализ крови. Именно туда они опаздывали, когда девушка вылетела из ванной, покрытая мурашками от холода и костеря на чем свет стоит тех, кто лишил ее возможности вымыть голову и привести в порядок прическу, которая сейчас напоминала то ли воронье гнездо, то ли небольшой стожок сена, хорошо просушенного на солнце.
Плюнув на красоту, Кира закрутила небрежную «дульку», воткнула в нее карандаш за неимением загнанной Холмсом под диван заколки, и погрозила пальцем хомяку.
- Все впускать, никого не выпускать! Мы быстро!
Холмс, коварно ухваченный Кирой за шкирку, возмущенно взвыл, упираясь всеми четырьмя лапами и не желая залезать в переноску, но та быстро положила конец протесту:
- А потому, что нечего было два дня тряпочку из себя изображать! Поехали, злодей! А то потом очень уж дорого выходит приводить в порядок твое здоровье. Я бы уже полмашины купила! Ну ладно-ладно! Преувеличила чуток. Подумаешь! Но на пару колес и бампер хватило бы точно!
Причитая так, Кира все-таки затолкала кота в переноску и вылетела за дверь, чуть не забыв закрыть ее.
В клинике было на удивление шумно и многолюдно. Кира вытащила кота из переноски, поздоровалась с коллегами и отправилась в смотровую. И тут ее день окончательно перестал быть томным.
Милая маленькая кошечка, сидевшая на столе и ожидающая своей очереди на осмотр, превратилась вдруг в разъяренную фурию, стоило ей увидеть Холмса. Она цапнула за руку врача, который от неожиданности чуть не выронил градусник, вывернулась из рук хозяина и кинулась в драку.
Холмс, настроение которого было сейчас ровно того же градуса, что и у хозяйки, от неожиданности даже не понял, что происходит. Он был сердит, обижен на всех и вся, и к тому же на взводе. А потому летящую навстречу кошку просто приложил лапой и, сграбастав в могучие объятия, угомонил раньше, чем окружающие поняли, что именно произошло.
- Лихо! – невысокий крепкий парень, который оказался хозяином кошки, восхищенно прищелкнул языком, глядя на Холмса. – Вот это прием! Как думаете, ваш кот согласится дать мне мастер-класс?
Кира, безуспешно пытавшаяся отодрать кошку от Холмса, шутку не оценила. Она обернулась так резко, что карандаш, скреплявший наскоро закрученную «дульку», улетел куда-то под стол, приготовилась уже было дать отповедь юмористу, но тот вдруг замер на месте, восхищенно глядя на нее и почему-то шепотом попросил:
- Девушка, прошу, скажите мне, что вы одиноки! Пожалуйста!
***
А спустя несколько лет в небольшом, но очень уютном доме на краю города, раздастся тихий, но очень сердитый стон:
- Холмс! Ты опять?!
Что-то теплое, маленькое, и как будто даже живое коснется щеки Киры, и она откроет глаза, чтобы тут же прихлопнуть себе рот ладонью, дабы не заорать на весь дом. Ее муж, не открывая глаз, протянет руку, сграбастает Киру, и спросит:
- Хомяк?
- Ага… Господи, да когда же это уже прекратится? – Кира забарахтается, пытаясь вырваться, чтобы поймать удирающего хомяка, который будет толи правправнуком, то ли еще какой дальней родней того самого, первого, который так боялся когда-то Холмса.
Но ей не дадут этого сделать. Маленькая черная молния метнется, ухватит хомяка, который почти обретет свободу на краю кровати, и пулей вылетит из комнаты, не обращая внимания на людей и сидящего на пороге невозмутимого Холмса.
- Это – твоя кошка!
- А это – твой хомяк! И Холмс сегодня вовсе не при чем, а ты его ругала…
Кира потянется, устраиваясь поудобнее в объятиях мужа.
- И все-таки это ненормально!
- Что? Кошка отрабатывает свой хлеб.
- И портит мне нервы! Неужели обязательно каждое утро притаскивать мне хомяка в постель?
- Мышей-то не заведем никак…
- Еще чего не хватало! Хватит с меня и уже имеющейся живности! Вот ты мне лучше скажи, как она умудряется каждое утро открывать клетку?
- Я-то знаю, а ты вчера смотреть не захотела.
- Я близнецов купала!
- Ага. А пока ты это делала, я узнал много нового о Холмсе.
- И при чем тут он?
- Смотри!
Кира взяла в руки протянутый смартфон и через минуту уже давилась от смеха, глядя, как Холмс поддевает лапой замок, так как его подруга не могла дотянуться до высоко стоящей клетки, а потом с интересом наблюдает за погоней, невозмутимо строя из себя Сфинкса.
Виновник переполоха, сидящий на пороге спальни, вдруг насторожился, и Кира улыбнулась:
- Проснулись? Иди! Я тоже сейчас встану!
И большой рыжий кот прошествует важно в детскую, толкнет лапой дверь, открывая ее шире, и дом огласит хрипловатый громкий кошачий крик, который подхватят два детских голоса.
- Доброе утро! – Кира войдет в комнату, потреплет кота за ухо, и улыбнется сыновьям.
Автор: Людмила Лаврова
© Все текстовые материалы канала Lara's Stories являются объектом авторского права. Запрещено копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие ресурсы и сайты в сети Интернет), а также любое использование материалов данного канала без предварительного согласования с правообладателем. Коммерческое использование запрещено.
