Добрые люди и доброе дело. Олег Бондаренко
Ицик работал мясником в большом супермаркете. У него был свой личный нож и даже камень-точилка, который он приобрёл за немалые деньги. Он любил резать мясо. Поэтому самолично предлагал покупателям не просто приобрести тот или иной кусок, но нарезал по собственной инициативе его на биточки. То же самое он проделывал и с курицами, отделяя от них крылышки, которые зачастую были с перьями, а поэтому стоили почти ничего, что Ицика очень раздражало.
Раздражало его и то, что сейчас, в левом крайнем углу прилавка, именно возле этих самых крылышек стояла женщина. Она мялась, стеснялась и краснела.
Дождавшись, пока Ицик окажется рядом, она очень тихим голосом попросила:
– Дайте мне пожалуйста кило крылышек.
Ицик недовольно хмыкнул и подумал:
– Зачем? Совсем немного дороже, и я могу ей предложить грудинку.
Женщина добавила почти шепотом.
- Деток своих покормлю. Вот только пёрышки повыщипываю.
Ицик вздохнул и спросил:
- У вас совсем с деньгами плохо? Нельзя кормить детей этим. Хотите, я поговорю с начальством, и они сделают вам скидку большую?
Женщина опять покраснела. Она никак не ожидала, что у продавца окажется такой тонкий слух.
- Я называю детками всех дворовых котов и кошек, - объяснила она, – Там у вас перед магазином они собираются. Пахнет им хорошо. Вот они и просят у всех покупателей.
Ицик смутился. Он никак не рассчитывал на такой ответ. Перед глазами почему-то предстали кошки, каждый день ждущие у магазина, и то, как он спокойно проходит мимо.
Ему стало как-то не по себе.
- Подождите, - сказал он, и набрав крылышек, пошел в подсобку, где достал небольшую газовую горелку и обжег перья.
- Возьмите, - протянул он женщине пакет.
- Ой, спасибо вам большое, - обрадовалась та, - Бог вас отблагодарит за вашу доброту.
Нож выпал из правой руки Ицика Баренбойма. Но он, почему-то, не наклонился за ним.
Он стоял и смотрел вслед женщине. Та несла к кассам свои покупки. И они говорили о явно небольшом её уровне жизни.
Напарница Ицика наклонилась и подняла упавший нож.
- Замени меня ненадолго, - попросил Ицик, так и не взглянувший на свой знаменитый нож, - Я пойду покурю.
Когда женщина выходила из магазина, он уже стоял снаружи и курил. Увидев его, она улыбнулась и приветливо кивнула, а он, опять смутившись, протянул ей пакет.
- Здесь обрезки, - сказал он, - Мы их собираем, а в конце дня выбрасываем в специальный бак для отходов. Но коты вполне себе могут это есть.
Глаза женщины засветились радостью.
- Господи, хорошо-то как! - сказала она, - Вас не накажут за это? Может мне пойти и оплатить?
- Ещё чего! - возмутился Ицик, - И думать не могите такого! Вы приходите. Я буду отдавать вам обрезки. А с начальством я как-нибудь сам разберусь. Идёт?
- Идёт, - согласилась женщина и протянула Ицику руку.
Всё оставшееся время до конца смены Ицик вспоминал её и свою маму. Как та выносила остатки еды и кормила уличных кошек и собак. Собаки уже давно не бегали по улицам, а вот кошки... Кошки - это была проблема.
Женщина приходила почти каждый день перед концом смены и страшно смущалась. Ей всё казалось, что она должна как-то отблагодарить Ицика, а Ицику казалось, что он должен дать ей что-нибудь получше. Поэтому обрезки немножко изменились, перестав быть просто обрезками.
Ну, вы понимаете меня, дамы и господа. Не будем вдаваться в подробности, чтобы не сделать Ицику проблемы с начальством.
Но однажды, когда Ицик уже считал их общение делом совершенно привычным и ежедневным, она не пришла.
Не пришла она и завтра.
А потом Ицик, сдерживая всё возрастающее волнение, сам разносил обрезки котам и кошкам после работы.
И вот, приблизительно через неделю, он пошел искать её, отпросившись у начальства прямо с обеда.
Она, как-то объясняла ему, где живёт. И он помнил, что это был первый этаж дома напротив магазина.
Обойдя высотку, он обратил внимание на пять кошек, неотрывно смотрящих на окна одной из квартир на первом этаже. Войдя в подъезд, он подошёл к двери и долго в неё звонил, думая, как он будет объясняться в случае ошибки.
Но ошибки не было.
Дверь открыла она. Но лицо её было опухшим, а глаза были красные..
- Что с вами случилось? - взволнованно спросил Ицик, - Вы заболели? Я ждал вас почти неделю.
Женщина, смущаясь, пропустила его в квартиру.
- Да вот. Простыла что-то и никак не могу выкарабкаться, - сказала она, - Да это неважно. Вы скажите мне, как там мои детки? Наверное, голодают? Кто их покормит?
- Как кто?- удивился Ицик, - Я их кормлю. Но они ждут вас.
Женщина очень обрадовалась и извинилась перед Ициком, что ей нечем его угостить.
- Плохо себя чувствую. Извините меня, - сказала она и легла в кровать, закутавшись пледом.
- Чай есть? - спросил Ицик.
- Есть, - ответила женщина, – На кухне. Коробка прямо на столе. Вас не затруднит заварить себе и мне? А то у меня что-то совсем сил нет.
Ицик долго искал мёд или варенье, а потом, пока закипала вода в чайнике, он открыл холодильник и споткнулся. Там не было ровным счетом ничего. Ничего, кроме нескольких кусков хлеба и сыра.
Он закрыл дверцу и, заварив чай, присел рядом с кроватью больной.
– А лекарства у вас есть? - спросил он.
- Да, ничего, - смутилась она, - Не надо лекарств. Нет у меня сил ходить по врачам. Как-нибудь сама выкарабкаюсь.
- Так, - сказал Ицик, - Мне всё понятно. Лежите. Мне надо выйти и поговорить с женой.
Он вышел из квартиры и не закрыв дверь, спустился во двор.
Ицик был подкаблучником, в самом лучшем смысле этого слова. Нет, он не боялся свою Сару Леопольдовну. Он просто очень любил её и не хотел расстраивать. Ему очень нравилось радовать её. И поэтому, он делал то, что она ему говорила. Всегда.
Естественно, дамы и господа, кому он ещё мог позвонить, я вас спрашиваю?
- Сарочка, ласточка, рыбочка, - начал он издалека, - Я тут сейчас у одной очень хорошей женщины нахожусь.
Из трубки донеслось изумлённое восклицание, а потом звуки напоминающие рычание льва.
Ицик послушал, а потом приступил к объяснению.
Объяснялся он долго и обстоятельно. После чего из трубки донеслось молчание. После чего женский голос возмущённо закричал:
- Так что же ты мне тут голову морочишь? Ах, ты шлемазл. Ты моё время тратишь, вместо того, чтобы всё ясно и чётко объяснить. А, ну! Называй адрес и стой там. Нет! Иди к ней и рассказывай ей анекдоты. И если я приеду, а она не будет смеяться, я тебе откручу знаешь что?
Прошу прощения, дамы и господа. Но тут Сарочка вспомнила то самое. Ну, вы понимаете о чём я.
Часа через полтора Сара вошла в квартиру.
Сарочка была совершенно монументальной женщиной, видной со всех сторон. Сперва в комнату входила её передняя часть, потом средняя и уже напоследок всё, что осталось.
В руках она держала пять или шесть пакетов, наполненных чем-то до отказа.
- Добрый день, - поздоровалась она и поставила пакеты на пол.
- Иди в кухню и занимайся уже делом, а не сиди тут как истукан, - обратилась она к Ицику, - Нам тут по-женски надо переговорить.
Сара достала градусник и объёмную коробку с таким количеством лекарств, что любое отделение больницы могло позавидовать. Сарочка была главной медсестрой в одном больничном отделении, но вы себе не думайте, что эти лекарства были оттуда. Она просто их покупала. Хобби у неё такое было.
Ицик суетился на кухне, раскладывая в холодильник пять пакетов, набитых под завязку продуктами.
– Баренбойм!!! - закричала Сарочка через полчаса, - Ты там что делаешь? Когда нам обед будет готов?
Ицик вышел из кухни и улыбнулся.
- Даже не моги сомневаться, радость моя, - сказал он, - Скоро всё будет готово. Просто ножи были тупые, точить пришлось.
После чего опять исчез и загремел кастрюльками и тарелками.
- Повезло вам с ним, - сказала женщина, - И всё же, мне страшно неудобно. Вы так потратились, и время своё тоже потратили. Как мне вас отблагодарить?
- А просто, - ответила Сарочка, - Мы будем приезжать к вам разок в неделю. Чисто в гости. Посидеть, поговорить, попить чаю, а вы не будете мне строить из себя цацу и капризничать. Идёт?
Женщина рассмеялась и почему-то взяла руку Сары и прижала её к своей груди.
– Ну, право слово, - смутилась Сара, - Если бы не вы, то я, наверное, уже никогда бы и не вспомнила, почему вышла замуж за этого шлемазла. А за деток своих вы не волнуйтесь. Он их кормит каждый день.
Вскоре женщина, явно почувствовавшая себя лучше, сидела за столом вместе с Сарочкой и Ициком. Они ели горячий куриный бульон и разговаривали.
А за окном кошки уплетали кусочки куриной грудинки и прислушивались к голосам из квартиры. Их мама говорила с двумя очень странными людьми. Но они почему-то не вызывали у кошек опасения. Особенно та женщина с суровым лицом и строгими глазами.
На следующий день Ицик, как и всегда, стоял за прилавком мясного отделения. Он улыбался. Напарница, никогда в жизни не видевшая раньше его улыбки, спросила:
– Ицик, что такое, что ты всё время улыбаешься?
– Мы с женой похожи на благотворительную организацию? - спросил он её.
- Ни-ни, - ответила та, - Упаси Боже.
- Вот и я о том же. Но моя Сарочка, чтоб она мне была жива и здорова, видимо иного мнения, - ответил Ицик Баренбойм.
И хоть убей меня, дамы и господа, но я так и не понял, что он имеет в виду. Прошу учесть, что я, упаси Боже, ничего не имею против благотворительных организаций. Совсем даже наоборот. Но у Ицика на сей счёт может быть своё мнение. Он, видимо, считает благотворительной организацией свою Сарочку.
А у его Сарочки я спрашивать не решился.
Вот и вся история.
Просто добрые люди сделали доброе дело...
Коты и кошки накормлены. Женщина вылечена. Они теперь лучшие друзья и встречаются у неё дома каждую неделю.
В общем, всё хорошо.
Чего и вам всем желаю.
Олег Бондаренко
