Не время умирать. Олег Бондаренко
Он собрался на тот свет, большой серый кот. Отказался есть, пить и передвигаться. Жена рыдала. Врачи после дорогущих обследований пожимали плечами и ставили капельницы с питательными растворами.
Дома под нос ему подкладывали всё, о чём он и мечтать не мог. Из магазина не принесли, разве что, чёрную икру. Кот открывал глаза, равнодушно смотрел на угощения и отворачивался. Жена на коленях упрашивала его.
- Лапочка. Рыбочка. Я тебя умоляю, покушай, попей водички.
И по её щекам текли горючие слёзы. В доме пахло смертью и ужасом. Дочка постоянно ходила с красными глазами – Боня был её любимцем. Муж тяжело вздыхал и, воспользовавшись тем, что на него никто не обращал внимания, допивал вторую бутылку виски из бара. Мужчина отлично понимал, что сделать тут ничего нельзя. Ну, раз решил кот, что пришло его время, то поделать тут ничего нельзя.
Поэтому, однажды, идя после работы и раздумывая, как бы придти попозже, он приобрёл в переходе попугая жако. Краснохвостого.
– Красная попа, - гордо сообщила ему птица, облезшая, кашляющая и с одним глазом, явно косящим в сторону. Короче говоря, ходячий ужас. Но денег всё равно больше не было. А так, хоть какое-то новое развлечение и отвлечение от печальных мыслей.
- Потом отнесу в зоопарк или в живой уголок в школу, - подумал мужчина.
И погрузив пернатое несчастье в маленькую клетку, пошел домой. Дома приняли птицу сразу. Правда выяснилось, что мужчина забыл спросить, как зовут ободранное существо, но это никого не смутило.
Он сам называл свё имя. Предположительно.
- Красная попа.
- Кропа, - так назвала его дочь.
И он сразу охотно отозвался. Перепорхнул со своего тесного жилья на её плечо и сказал ей в ухо:
- Красавец ты мой, умница.
Дочка захлопала в ладоши и улыбнулась. Первый раз за всё последнее время. Жена одобрительно посмотрела на мужа и тот, не без оснований, решил, что две бутылки виски ему спишут.
Потом Кропа стал разгуливать по полу. Все пошли есть и опомнились только тогда, когда из комнаты, где умирал Боня, донесся попугайский крик и кошачий визг. Прибежав туда, семья застала такую картину.
Кропа, вцепившись клювом в кошачий хвост, тянул несчастного и худого кота. Тот выпустив когти, пытался зацепиться ими за гладкий пол и орал.
Кропу заперли в другой комнате, а Боне были принесены извинения. Его положили на его матрасик и предоставили судьбе.
На следующий день...
На следующий день Кропу строго контролировали и не давали тревожить умирающего. Как он умудрился проскочить, одному Богу известно, и мужу, который вместо того, чтобы наблюдать за противной птицей, допивал остатки виски. Секретно.
Воспользовавшись его рассеянным состоянием, Жако проскочил в комнату к Боне и потянул того за усы. Кот открыл один глаз и недовольно буркнул что-то. Наверное заметил, что нехорошо мешать умирающему.
Попугай раскрыл второй прищуренный и косой глаз и оставил усы в покое. Боня вздохнул и перевернулся спиной к надоедливой птице. И совершенно напрасно, потому что Кропа подошел и схватил его за ухо.
Боня застонал и попытался отмахнуться лапой, но для такого финта надо было иметь скорость и силу. А ведь он умирал. Поэтому получилось вяло и медленно.
Тут прибежали жена и дочь. Кропа был выдворен, а немного озадаченный Боня вернулся на свой матрасик умирать дальше.
Не знаю. То ли третья бутылка виски, то ли, другие какие-то свои соображения толкнули мужчину на скользкий путь. Но, махнув очередные сто грамм, он воровато оглядывался, и если в обозримом пространстве не было жены или дочки, открывал дверь к Боне. После чего открывал Кропу - тому уж приобрели большую клетку.
Женскому населению квартиры мужчина рассказывал истории о выдающемся уме краснопопого попугая, который просто прикидывался простачком и неумёхой. И жена с дочкой, естественно, ругали попугая на чём свет стоит.
Мужчина разводил руками и, виновато улыбаясь, просил прощения. А Кропа времени даром не терял. Он изобретал всё новые и новые способы поиздеваться над несчастным котом.
И однажды врач, к которому возили кота для вливания питательного раствора, заметил:
– Очень странно. Такое впечатление, что ваш умирающий явно идёт на поправку.
И действительно, кот стал самостоятельно есть и пить. И первым его активным движением было - поймать мерзкую и приставучую птицу.
Но Кропа оказался не только кусачим противным, но и очень подвижным. Что бы не придумывал Боня, очень быстро приходивший в себя, это не помогало.
Через недельку от умирающего кота не осталось ни следа, а был юркий, подвижный ловец попугаев, роняющий по дороге стулья, вазы и стаканы.
То что, они вытворяли дома, ни словами описать, ни в книге не рассказать, но никто не ругал их, не разводил по комнатам и не подсчитывал убытки. Дочка с мамой счастливо смеялись и пытались поймать Боню и потискать. На что тот вырывался и бросался на клетку, наверху которой восседал орёл попугайский, озирая свои владения. Орла звали Красная попа, а сокращённо – Кропа.
А догадываетесь, дамы и господа, как они спали?
А я вам расскажу.
Рядышком. По поводу ночи они устраивали перемирие, и Кропа прижимался к Боне. Он перебирал его шерстинки и тихонько что-то скрежетал, а Боня мурлыкал и засыпал.
А что дальше?
А ничего.
Они и сейчас носятся по квартире. Боня оставил эти свои странности, резонно посчитав, что ещё совсем не время умирать.
А время жить.
И вот что я думаю, дамы и господа. Может мужу совсем не зря списали выпитый виски?
Может, дело было совсем не в выпивке? И может, он совсем не так уж прост, как ему хочется казаться, муж этот?
Как думаете?
ОЛЕГ БОНДАРЕНКО
