Великий Третьяков и его любимая Вера
На 33-м году жизни Павел Третьяков женился на двоюродной сестре промышленника Саввы Мамонтова Вере и следующие 33 года, до самой смерти, они прожили вместе, душа в душу. Это был очень счастливый брак, не считая того факта, что всю жизнь Вере приходилось делить мужа с одной соперницей, отбиравшей все его время и средства...
КУПЦЫ ТРЕТЬЯКОВЫ
Павел Михайлович происходил из старого купеческого рода. Его прадед торговал пуговицами, товаром хоть и мелким, но довольно прибыльным. Михаил Захарович, отец собирателя, перенял бразды правления семейной фирмой после смерти отца в возрасте пятнадцати лет.
Дело торговое он продолжил с успехом, но, вопреки стереотипам, Третьяковы богатеями не были, их даже купцами средней руки трудно было назвать. Михаил Захарович Третьяков владел скромными Якиманскими банями возле обводного канала в Котельниках и несколькими лавками в Китай-городе, в которых торговали всем — от дров до текстиля.
В семейном деле так или иначе участвовали все. Павлу было 12 лет, а его брату Сергею — 10, когда они начали трудиться в качестве «мальчиков на побегушках» — подсобных рабочих, уборщиков и посыльных. Образование дети Третьяковых (в семье было девять детей, но четверо умерли в 1848 году от скарлатины) получали дома, жили в скромности и строгости. К моменту смерти отца семейный капитал составлял около 100 тыс. рублей, но не деньгами, а коммерческой недвижимостью и торговыми площадями.
До совершеннолетия сыновей, которое тогда наступало в 21 год, распоряжаться делом купец завещал супруге со строгим наказом:
«Сыновей до совершений лет воспитывать и прилично образовывать. Ежели моей супругой будет замечено, что сыновья будут брать деньги не на доброе дело, а на какую-нибудь слабость или распутство, то даю полную волю запретить выдачу денег до формального раздела».
МЕЦЕНАТСТВО И БЛАГОТВОРИТЕЛЬНОСТЬ
Павел и Сергей Третьяковы
Павел и Сергей оказались талантливыми предпринимателями. Вскоре после вступления в наследство им удалось выкупить в Костроме льняную мануфактуру, которая со временем станет крупнейшей в стране. Таким образом они перешли в промышленники, что давало совершенно иные доходы и статус.
Впоследствии братья стали купцами 1-й гильдии, Павел вошел в учредители Московского коммерческого банка, владел шестью доходными домами и сетью магазинов. Это давало стабильный доход, большую часть которого он и тратил на благотворительность и меценатство. Также поступал его брат, причем многие добрые дела были их общим начинанием.
Братья Третьяковы давали средства на школы, больницы и церкви, построили богадельню на территории нынешнего института имени Склифосовского и детскую больницу при богадельне Медведниковых — ныне это больница святителя Алексия на Ленинском проспекте.
Сотни молодых людей из бедных семей в разных учебных заведениях получали образование на средства Третьяковых, а в консерватории существовали именные стипендии. Но главным предметом заботы семьи Третьяковых стало первое в Москве училище для глухонемых детей на Донской улице. Павел Михайлович не только оплатил строительство нового современного здания и взял на себя все финансовые проблемы заведения, но и принимал активное участие в жизни воспитанников. Помогала ему и супруга Вера Николаевна.
ЛЮБОВЬ
Павел Третьяков в свои 32 года был закоренелым холостяком. За его застенчивость и немногословность друзья прозвали его «неулыбой», а за слишком затянувшуюся холостую жизнь – «Архимандритом». Уже никто не верил в то, что он когда-нибудь соберется жениться, как вдруг меценат объявил о своей помолвке с Верой Николаевной Мамонтовой. Один из его друзей, услышав эту новость, воскликнул: «И в голову не приходило, что Вы умеете влюбляться!».
Вера Николаевна тоже выросла в купеческой семье, в которой все увлекались искусством. Только ее страстью была не живопись, а музыка. Меценат посещал мамонтовские музыкальные вечера и все больше привязывался к 20-летней Вере, которая не блистала яркой красотой, но поражала интеллектом и женственностью.
Два года он буквально по пятам бродил за Верой Мамонтовой, не решаясь подойти, заговорить. Однажды в театре так на нее засмотрелся, что чуть не упал с первого яруса. «Опять твой недотепа! — ахнула сестра Веры Зиночка. — Сейчас мы его поймаем!» Но поклонник их заметил и, оробев, сбежал по противоположной лестнице. Тогда сестры послали ему официальное приглашение на музыкальный вечер.
Павел к Мамонтовым пришел, но забился в угол за штору. Однако после первого же выступления Веры выбрался на свет и бросился к приятелю: «Какая чудесная пианистка!» Приятель не растерялся и подтащил Павла прямо к инструменту. Близорукая Верочка подняла глаза и, наконец, рассмотрела своего обожателя. Он ничуть не походил на замоскворецких купцов — тонкое нервное лицо, высокий лоб, ясная улыбка. Да он оказался красив, этот недотепа!
На следующий день Третьяков примчался к Мамонтовым с визитом. С тех пор в доме часто слышались наставления прислуге: «Не ставьте чашки на край! Уберите с дороги маленький столик!» Но влюбленный ухитрялся смахивать на пол все. А объясниться все никак не решался.
Лишь через несколько месяцев, оставшись наконец наедине с Верой, осмелился сказать: «Сударыня, я задам вопрос, на который вы должны ответить откровенно». Вера ахнула: вот оно — объяснение в любви! «Желаете ли вы жить с моею маменькой или вам было бы приятнее, чтоб мы жили с вами одни?» — отчеканил, заливаясь краской, жених.
Тут уж и Верочка пошла краской во все щеки: причем здесь маменька? Оказалось, в 33 года Павлуша живет с родительницей и во всем с ней советуется. Маменьке пришлось съехать из дома сына, и этого она невестке не простила. А Павел со дня свадьбы так и ездил к родительнице каждое утро — поздороваться...
СЕМЬЯ И ДЕТИ
Семья П. М. Третьякова. Слева направо; Вера, Иван, Вера Николаевна, Михаил, Мария, Мария Ивановна, Павел Михайлович, Александра, Любовь. 1884
На медовый месяц молодожены укатили в Петербург, а оттуда во Францию. В Москву вернулись отдохнувшие, счастливые. Но как в дом вошли, Верочка ахнула. У других на стенах портреты родственников красуются, а у «странного» Третьякова — «Сельский крестный ход на Пасху» Перова, «Привал арестантов» Якоби, «Неравный брак» Пукирева.
Василий Пукирев. "Неравный брак"
Свою «русскую коллекцию» Павел начал собирать в 1856 году, когда ему было 24. Теперь в ней было уже 150 картин. Истории о них Павел даже детям вместо сказок на ночь рассказывал.
Василий Перов. «Сельский крестный ход на Пасхе»
Первую дочь назвали Верочкой, ни о каком другом имени Павел и слышать не хотел. Всего у Третьяковых было четыре дочери и двое сыновей. Но один мальчик родился душевнобольным, другой умер в младенчестве. После смерти сына дом просыпался под звуки рояля Веры Николаевны и засыпал под них.
Валерий Якоби. «Привал арестантов»
Однажды девочки залезли поиграть под рояль, а услышав печальную игру матери, зарыдали в голос. Вера Николаевна, успокаивая их, спросила, неужели другого места для игр в доме нет. Рассудительная Верочка пояснила: «Папа говорит, по дому играть и бегать нельзя: от нашего топота картины могут со стен упасть. А море Айвазовского вообще из рамы выплеснется!»
До ночи Вера Николаевна думала: странно они живут. Друзей почти не зовут, сами в гости не ходят. Не так было в шумном, гостеприимном доме Мамонтовых на Разгуляе. Конечно, это благо, что Павлуша не пьет, не курит. Но, с другой стороны, забьется в свой кабинет и сидит безвылазно. А когда все спать лягут, бродит по дому, рассматривает вновь приобретенные картины.
Иван Крамской. «Майская ночь»
Однажды их дочь испугалась, увидев ночью в распахнутую напротив дверь картину «Майская ночь» Крамского. «Зачем ты повесил эту жуткую „Ночь“ в детский коридор, Паша?» — спросила Вера Николаевна. «А куда мне ее девать? Прислуга отказывается убирать в зале, где висят эти утопленницы!»
— «Намыкаемся мы, Паша, с твоими картинами! — Вера Николаевна нервно заходила по кабинету, - Я недавно мимо „Чаепития в Мытищах“ Перова прошла, так толстый поп с картины на меня столь презрительно глянул, будто я ему действительно чай пить мешаю. В доме житья нет — краска, лак, скипидар. Разве это запахи для детей? Выбирай: либо я с детьми, либо твои картины!»
Василий Перов. «Чаепитие в Мытищах»
Третьяков озабоченно потер свой нос: «Я вот что надумал — пристрою-ка к дому крыло. Перенесу туда картины. Будет художественная галерея!»
ТРЕТЬЯКОВСКАЯ ГАЛЕРЕЯ
Третьяковская галерея 1912
Уже в 1860 году Третьяков, которому не было и тридцати, составил первый вариант завещания, где указал, что хочет сделать собрание публичным и оставить его Москве. Это важно — расходуя огромные деньги на картины, меценат изначально понимал, что это не вложение средств, а исключительно их трата.
Первым шагом было открытие музея публике. Тогда в Москве еще не было публичных музеев, а владельцы частных коллекций пускали к себе лишь избранную публику, да и то «по большим праздникам».
Третьяков же решил за свой счет сделать постоянно действующий бесплатный музей, открытый для всех.
Два года возводилась пристройка, а на исходе весны 1874 года на садовой калитке дома в Лаврушинском переулке прибили скромную вывеску: «Картинная галерея». И потянулись посетители.
А в 1874 году архитектор Каминский пристроил к нему новое здание с отдельным входом. Поначалу в музее было два зала, но коллекция росла, и вскоре полотна занимали уже 14 комнат!
Продать картину Третьякову стремился каждый, но не всякую Павел Михайлович брал. Художественный вкус у него был отменный, говорил: «Не надо мне ни богатой природы, ни великолепной композиции, ни эффектного освещения! Дайте мне хотя бы лужу грязную, да чтобы в ней правда была!»
Всю жизнь Вере Николаевне приходилось мириться с существованием соперницы, которой ее муж посвящал все свое время и отдавал все средства, – Третьяковской галереи. Меценат вел строгий учет расходов жены, проверял ее домашнюю бухгалтерию, заказывал сюртук только после того, как старый изнашивался. Все его деньги уходили на приобретение картин для галереи и на благотворительную деятельность.
В письме дочери Александре он так объяснял свою скупость: «Нехорошая вещь деньги, вызывающая ненормальные отношения. Для родителей обязательно дать детям воспитание и образование и вовсе не обязательно обеспечение...»
Жена никогда не препятствовала его деятельности и не упрекала в этих тратах, даже если они были чрезмерными – как, например, когда он приобрел для галереи «Туркестанскую серию» Верещагина за 90 тысяч рублей (ровно столько составляло приданое Веры Николаевны). «Если ты доволен мной, дорогой мой, то я еще больше дорожу любовью такого драгоценного человека», – говорила она мужу.
Крамской Иван Николаевич. Портрет Веры Николаевны Третьяковой
Наконец Павел Михайлович придумал весьма оригинальный способ, как можно продолжить собирать коллекцию, не нанося ущерба собственному карману и семье. В 1893 году он передал галерею в дар Москве. Ускорить процесс передачи коллекции городу Павла Михайловича заставила личная трагедия — неожиданная смерть его брата Сергея, наверное, самого близкого человека, лучшего друга и единомышленника.
К моменту перехода коллекции городу она состояла из 1276 картин, 471 рисунка, десяти скульптур русских художников, а также 84 картин иностранных мастеров из собрания Сергея Третьякова. Условием передачи коллекции было то, что вход в галерею будет свободным и общедоступным, а сам Павел Михайлович останется пожизненным попечителем музея, официально получившего название «Городская художественная галерея Павла и Сергея Михайловичей Третьяковых».
Памятник Павлу Третьякову перед главным зданием галереи
На открытии присутствовал император Александр III. После торжественной церемонии царская семья осталась попить кофе в Васнецовской зале. Причем сначала кофе разливала хозяйка, затем сама императрица. После государева визита Третьякову пожаловали потомственное дворянство. Но тот решительно отказался: «Я купцом родился, купцом и помру!» Третьяков просил, чтобы никаких наград ему не вручали и торжественных мероприятий не проводили. Единственное, на что купец согласился, это на присуждение ему звания «Почетный гражданин Москвы».
ВЕРУЮ!
...В марте 1898-го Веру Николаевну разбил паралич. У нее нарушилась речь. Даже Павел не понимал свою Верочку, и она беззвучно плакала.
А как-то ночью и Третьяков разрыдался:
«Всю жизнь на проклятые картины грохнул, даже не мог решить, что мне дороже: галерея или ты, Веруша... Теперь вижу: ты! Теперь все бы картины отдал, лишь бы ты поправилась! Да отдавать-то уже нечего. Все принадлежит городу...»
Бледный и худой бродил теперь Третьяков по галерее. Тайком, чтобы никто не слышал (ведь решат — умом тронулся!), разговаривал с холстами. Все чаще вспоминал предостережение, услышанное в молодости: «Высосут они из тебя жизнь!»
Вздыхал горестно: он-то коллекционер, но чем провинилась Веруша?
Иван Крамской. Портрет Павла Михайловича Третьякова
В конце концов Третьяков и сам свалился. 4 декабря 1898 года вызвал священника. По окончании исповеди сказал: «Берегите галерею!» Потом, вздохнув, зашептал: «Верую!» То ли жену звал, то ли Бога... На третьем «Верую» его не стало.
От Веры Николаевны хотели скрыть смерть мужа. Но она поняла и написала едва разборчиво: «Требую быть там». Дочери отвезли ее в залу для прощаний. Она сидела в инвалидном кресле, глядела на Пашеньку и кивала ему: «Я скоро!» ...
Она ушла к мужу через четыре месяца.
Иван Крамской "Неутешное горе", 1884. Третьяковская Галерея, Москва
Брак Третьяковых был крепким и счастливым. «Искренно от всей души благодарю Бога за тебя, что мне довелось сделать тебя счастливой, впрочем, тут большую вину имеют дети: без них не было бы полного счастья!» – писал Третьяков жене.
Их старшая дочь Вера в своих воспоминаниях описывала детство с особенной теплотой: «То доверие, та гармония между любимыми людьми, любившими нас и о нас заботившимися, было, мне кажется, самым ценным и радостным».
В некрологе на смерть великого подвижника русского искусства, крупного фабриканта и выдающегося мецената В. В. Стасов писал:
«Третьяков умер знаменитым не только на всю Россию, но и на всю Европу. Приедет ли в Москву человек из Архангельска или из Астрахани, из Крыма, с Кавказа или с Амура — он тут же назначает себе день и час, когда ему надо, непременно надо, идти на Замоскворечье, в Лаврушинский переулок, и посмотреть с восторгом, умилением и благодарностью весь тот ряд сокровищ, которые были накоплены этим удивительным человеком в течение всей его жизни».
Могила Павла и Веры Третьяковых на Новодевичьем кладбище.
Автор - Софья Перова
