Сумасшедший или другой взгляд на наши ценности
— Здравствуй, Лёша.
Доктор вошел в палату и приветливо улыбнулся пациенту.
— Здравствуйте, — обрадовался молодой человек, сидящий на краешке койки, — а как вас зовут? А где дядя Коля?
— У Николая Ивановича сегодня выходной. А меня зовут Григорий Павлович. Он попросил меня сегодня подменить его и поговорить с тобой.
— А мы с дядей Колей тоже разговариваем.
Доктор кивнул и улыбнулся.
— Как себя чувствуешь? Можно я присяду?
— Конечно, конечно, — засуетился парень и, зачем-то вскочив с кровати, снова сел обратно, — чувствую себя хорошо, спасибо. А когда меня отпустят домой?
— Лёша, — вкрадчивым голосом произнес врач, — тебя никто не держит, просто у тебя очень необычное… эм… мышление. Нам оно очень нравится, поэтому мы и разговариваем с тобой. Нам бы хотелось узнать побольше твоих мыслей.
— А, ну тогда хорошо, — закивал пациент, — о чем сегодня будем разговаривать?
Доктор достал из папки чистый лист бумаги и написал вверху страницы сегодняшнюю дату. Затем внимательно посмотрел на Алексея.
— Николай Ива… Дядя Коля мне говорил, что ты очень интересный парень и совсем по-другому видишь этот мир, это правда?
— Не знаю, — пожал тот плечами, — как вижу, так и вижу.
— Хорошо. Скажи мне, Лёша, как ты думаешь, для чего нужен этот предмет?
Доктор достал из кармана смартфон и протянул ее парню. Тот аккуратно взял телефон в руки и внимательно осмотрел его со всех сторон.
— Это прямоугольник из пластмассы, а с этой стороны стекло. Через него можно говорить с теми, кого не видно.
— Молодец. Как ты думаешь, сколько он стоит?
Парень занервничал. Взгляд забегал по стене, а кончики пальцев стали подрагивать.
— Ты не понимаешь, что я тебе говорю, да? — сделав пометку на листе, произнес врач.
— Да, не понимаю.
— Ты знаешь, что такое деньги?
— Да, это прямоугольная разрисованная бумага.
Доктор кивнул и сделал заметку на листе: «Не осознаёт ценности денег.»
— Ты знаешь, что эту бумагу можно менять на разные вещи? К примеру, вот на этот прямоугольник из пластмассы.
— Да, знаю.
— Сколько бы ты отдал бумаги, чтобы купить его?
— Мне он не нужен. У меня нет друзей.
— Ну, а если бы были?
— Было бы хорошо. Я бы тоже мог с ними разговаривать.
— Да, а чтобы говорить с ними, нужно купить телефон.
— А если у меня нет бумаги, чтобы его купить, то получается, что мне нельзя с ними говорить?
— Ну… Можно… — осекся врач, — но только тогда, когда они рядом.
— Получается, что если у меня нет бумаги, чтобы купить пластмассу, то когда друзья куда-нибудь уедут, то они перестанут быть моими друзьями?
Григорий Павлович задумался и чтобы скрыть свое замешательство принялся что-то записывать на листе.
— Ну почему же? — после недолгого молчания продолжил он, — вот у тебя нет бумаги, а я же с тобой разговариваю! И мне очень интересно.
— Вы получаете за это бумагу. Это ваша работа. А если бы вы не получали бумагу, то вы бы со мной не разговаривали. Теперь я знаю, почему никто не хочет со мной дружить — потому что у меня нет разрисованной бумаги.
Врач снова замолчал и записал на листе еще одну заметку: «Имеет ложные представления о моральных принципах, в частности, о понятии дружбы.»
— Хорошо. Скажи мне, Лёша, а тебе нравятся животные?
— Да, очень, — разулыбался парень, — они умнее людей и добрее. Я когда на них смотрю, то очень радуюсь. Люди злые и глупые, а животные умные и добрые. Они даже обманывать не умеют.
— Лёш, они же даже считать не умеют. Ты действительно думаешь, что они умнее людей?
— Да, они очень умные, в сто раз умнее всех людей.
— А ты можешь привести пример, когда ты сам видел, что какое-нибудь животное оказывалось умнее человека?
— Да. Когда идет дождь, то птицы не летают, а люди ходят по улице и мокнут.
— По-нят-но, — по слогам проговорил Григорий Павлович и на листе появилась еще одна запись: «Неадекватно оценивает умственные способности людей и животных в пользу последних.»
— Ну и последний вопрос на сегодня, — произнес доктор, — когда мы с тобой наговоримся и ты пойдешь домой, чем ты будешь заниматься? Есть у тебя какие-нибудь планы, цели?
— Да, — снова расплылся в улыбке Лёша, — я сахарную вату хочу попробовать и зимой с горки покататься.
— И всё? — спросил врач, записывая на листе новую строчку: «Не имеет выраженных жизненных целей.»
— Да, наверное.
***
Доктор вышел из палаты и сразу же позвонил своему коллеге Николаю Ивановичу, которого сегодня подменял.
— Коль, ну я обход сделал. Алексей без изменений — всё то же самое, что ты мне и говорил. По остальным, в принципе, тоже стабильно. Да, улучшений нет. Ага. Да не за что. Всё, пока.
***
Григорий Павлович сидел на кухне своей квартиры и ужинал, одновременно просматривая папку с документами.
— Ты теперь еще и дома будешь работать? — покосилась на него супруга, — и так копейки платят, так ты еще и бумажки свои домой носишь.
— Да на работе завал, Люд, — не отрываясь от бумаг, ответил он, — сегодня Кольку подменял, накопилось тут…
— Ты, вообще, собираешься другую работу искать?
— Зачем?
— А затем, что надоело мне в одном и том же ходить. Затем, что отпуск я не хочу опять на даче провести. Затем, что машине нашей уже шесть лет. Вот зачем!
— Люд, ну ты как скажешь… Кто же вместо меня там работать будет? У меня там пациенты, они же как дети. Да и вообще — деньги не главное в этой жизни.
— Ну да, конечно… не главное, — хмыкнула жена, — Юрке позвони, вы же с ним такими друзьями были — не разлей вода. Может он тебя к себе возьмет.
— Да я звонил, — махнул рукой Григорий, — он не особо рад был меня слышать. Его как повысили, совсем другим человеком стал. Ну, сама понимаешь… Другой статус, другие друзья. Всё, прошла дружба. Сейчас такое время — просто так никто тебе не поможет.
— Ну, а сам? Сам никак не можешь что-то придумать? Дело открой своё, устройся куда-нибудь в другое место… Такое ощущение, что тебе вообще ничего не нужно!
— Да сколько можно уже! — не выдержал Григорий, — медведя можно научить на велосипеде ездить, а тебе, взрослому человеку, невозможно объяснить, что мне нравится моя работа, что я мечтал всегда о ней, что не представляю себя в другом месте. Понимаешь? Это моё! Мое призвание! Кто-то же должен людей лечить!
— Ты вообще о будущем задумываешься? Надо же к чему-то стремиться, цели какие-то ставить!
— А чего о нем задумываться? Живем и живем. Когда-нибудь помрем.
— Ой, да ну тебя… — махнула рукой женщина и быстрым шагом направилась к выходу из кухни.
Григорий Павлович проводил ее взглядом, вытащил из папки еще один лист и быстро пробежался по нему глазами:
«Не осознаёт ценности денег.
Имеет ложные представления о моральных принципах, в частности, о понятии дружбы.
Неадекватно оценивает умственные способности людей и животных в пользу последних.
Не имеет выраженных жизненных целей.»
— Лёша, Лёша… — горько усмехнулся он, — и кто из нас действительно сумасшедший?
