Бедные родственники. Людмила Лаврова
- Мама, звонила тетя Вера. Просит принять их на недельку. Она везет внука на обследование. У мальчика что-то со спиной. Что мне ей сказать? – Катя поставила перед матерью чашку с чаем, и принялась вытирать пыль.
Уборка в квартире мамы раз в неделю была ее прямой обязанностью лет с тринадцати. Тогда мать отдала ей эту заботу, вернувшись в университет и взявшись за диссертацию, которую отложила на несколько лет, так как нужно было «заниматься ребенком».
Кате эти «заботы» стоили слишком дорого. Мамин неусыпный контроль и бесконечное расписание кружков и секций, которые нужно было посещать, не давали ни минуты покоя. Пока подружки играли в куклы во дворе, Катя учила гаммы или писала очередной натюрморт, тоскливо вздыхая и подозревая, что свобода все-таки существует, но не для нее.
Неумеренная нагрузка приводила к тому, что Катерина болела чаще обычного. И эти дни, несмотря на недомогание, девочка любила и даже ждала. Ведь в это время можно было валяться на кровати с книгой, а мама, выдав дочери графин с морсом и пару апельсинов, прикладывала прохладную ладонь ко лбу Кати, и удалялась из детской с озабоченным:
- Как бы мне не подхватить от тебя, Катюша, это безобразие! Нельзя! Мне работать надо!
Катя облегченно вздыхала, когда за матерью закрывалась дверь детской, и принималась за любимого своего Даррелла. Можно было читать хоть весь день напролет, и мама не качала укоризненно головой:
- Катюша, есть же и другие занятия! Человек должен быть разносторонне образован!
Может быть поэтому, после того, как мама решила, что Кате полезно будет научиться вести домашнее хозяйство, девочка против этой инициативы возражать не стала. Это означало, что у нее будет больше времени, которое можно провести дома, а не бежать куда-то, сломя голову.
Конечно, частенько уборка ставилась ею на паузу, и Катерина замирала посреди гостиной, усевшись на недочищенный ковер и забывая даже выключить пылесос, с первой попавшейся книгой в руках. Минуты летели незаметно, и иногда мать, вернувшись домой после работы, заставала там форменный разгром.
- Катя! Почему ты не убрала?! Что это такое? – спотыкалась о ведро или швабру, брошенную в коридоре, Галина Петровна. – Детка, нужно быть более ответственной!
Катя, спохватившись, кое-как завершала уборку, смакуя в памяти строки Ахмадулиной или Есенина.
Стихи она любила. Пусть мама и считала их лишней тратой времени.
В обязанности Кати так же входило «принимать» непрошенных гостей, которых мать отчаянно не любила, но вынуждена была терпеть. Против семьи она идти не решалась, несмотря на свой, поистине, железный характер.
- Бедные родственники! Сколько можно?!
Эту фразу Катя не раз слышала от матери. Но произносила ее Галина Петровна только тогда, когда думала, что ее никто не услышит.
Это позже Катя поняла, что, если бы хоть раз тетя Валя, старшая сестра матери, стала бы свидетелем этого раздраженного монолога, маме бы крепко досталось. Валентина Петровна, отчаянная насмешница и хохотушка, никому и никогда не спускала нападок на свою семью, справедливо полагая, что это единственное, что стоит защищать и беречь на этом свете всеми силами.
Историю семейства Валентина рассказала племяннице в подробностях в день, когда Кате исполнилось шестнадцать. Мать уехала в очередную командировку, почему-то напрочь забыв за хлопотами, что неплохо было бы отметить такое событие и поздравить дочь. Но Катю это нисколько не расстроило. Она мечтала получить пару дней свободы, чтобы устроить праздник по собственному вкусу. Без взрослых «посиделок» в ресторане, со скучными тостами и велеречивыми поздравлениями. Тетка ее идею поддержала, выдав Кате определенную сумму на расходы, и пообещав ничего не говорить матери.
- Катюша, я надеюсь на твое благоразумие. Сделай так, чтобы мне не пришлось потом краснеть перед твоей мамой, хорошо?
- Тетя Валя!
- А что я такого сказала? Ты уже взрослая! Парень-то есть у тебя? О! Краснеешь! Я думала, что девицы уже разучились это делать! Такого насмотришься да наслушаешься за прием, что диву даешься и гадаешь, остались ли еще девицы, которые… девицы? Вон, на днях маман ко мне привела деточку. Глазки голубеньки, кудряшечки беленьки, бантики-рюшечки. Кукла! И лет меньше, чем тебе. Крику было!
- Почему?
- А неженка ее, оказывается, не ребенок давно. Сама скоро матерью станет.
- Ого!
- Вот тебе и ого! А матери каково?! Говорит, что глаз с нее не спускала и как вышло – не понимает. А дурное дело, Катерина, оно не хитрое! Береги себя! Если вдруг что – поднимем и воспитаем, но оно тебе надо так рано?
- Тетя Валя!
- Я за нее! Все сказала! А ты – думай! Девка ты умная, а потому пасти тебя я не считаю нужным. Сама разберешься.
- Спасибо…
Могла ли Катя обмануть доверие тети? Конечно, нет!
Мать о празднике так и не узнала. Квартиру Катерина после вечеринки выдраила так, что даже старый паркет заиграл, а потолки будто поднялись выше. Мама порядок оценила и, видимо, тогда еще решила, что лучше Кати с уборкой все равно никто не справится, а, значит, и менять ничего не стоит. Пусть практикуется.
Вот Катя и практиковалась. Пока училась в школе и в университете, а потом и после того, как вышла замуж. Приезжала к матери раз в неделю и наводила порядок в большой, гулкой квартире, где можно было потеряться, если не знать, куда идти темными коридорами, заставленными стеллажами с книгами.
Квартира эта принадлежала когда-то родителям Катиного отца. Мальчика из профессорской семьи сосватали с перспективной девочкой из глубинки, хотя, честно сказать, считать мать Кати таковой, было бы неправильно. В отличие от сестер, которые выросли в далеком сибирском поселке, Галю воспитывала бабушка со стороны отца. Она забрала девочку почти сразу после рождения, так как сын ее, едва успев оформить отношения со своей «любовью», пропал без вести где-то в тайге вместе со всей своей геологической партией.
О том, что случилось с этими людьми узнали только несколько лет спустя, когда егерь совершенно случайно наткнулся рядом со старой сгоревшей заимкой на обглоданные кости и остатки одежды и документов. Партия, по всей видимости, сбилась с пути, заплутав в тайге, и решила остановиться на ночевку на заимке. Ссора, которая случилась между рабочими и руководителями экспедиции, стоила жизни почти всем, кто был в тот момент в старом домике. Примирение, как и драка перед этим, было, вероятно, долгим и бурным, а потому спалось участникам экспедиции хорошо и крепко. Спастись не успел никто.
Мать Гали, о жизни которой можно было бы написать не один роман, отдала младшую свою дочь на воспитание бабушке, так как решила, что в Москве девочке будет лучше.
Надо отдать должное бабушке Галины, со своей задачей она справилась на отлично. Галочка была одета, обута, учила французский и занималась фигурным катанием. С мамой девочка виделась раза два в год, когда бабушка отправляла ее на каникулы в поселок, твердя:
- Твоя семья здесь, деточка! Там – родственники, но не более. Маму слушайся, но помни – я жду тебя дома! Поняла?
Галочка все понимала очень хорошо. Она видела, как живут мать и сестры, и ей такая жизнь совсем не нравилась. Может быть поэтому, она старалась держаться подальше от старшей сестры даже тогда, когда ты приехала в Москву на учебу. Остановиться в доме бабушки Галины Валентина отказалась наотрез. Жила в общежитии, требуя только встреч с «младшенькой», которые ей с радостью разрешали, ведь к тому времени бабушка с Галей уже не справлялась.
Своенравная, амбициозная, по-своему умная, Галина всегда была себе на уме. Зная, что у матери все дети от разных отцов, еще в неполные пятнадцать лет заявила бабушке:
- Я так жить не буду! У моих детей будет самый лучший отец, которого я смогу найти. Да и вообще, рожать такую ораву… Лучше один ребенок.
- Это ты сейчас так думаешь. А вот влюбишься…
- Бабушка, ты о чем вообще? Какая любовь? Замуж нужно выходить, хорошо подумав головой! Чтобы не получилось такой истории, как у мамы. Я не хочу, чтобы мои дети расплачивались за мою глупость! Нет! Свою жизнь я буду строить совершенно иначе.
- И как же?
- А вот увидишь!
Линию свою Галина вела с упорством, достойным осла Ходжи Насреддина. Мужа своего будущего заприметила еще на втором курсе и сделала все, чтобы свадьба состоялась. Против такого напора и бабушкиной интеллигентности, продемонстрированной при встрече с будущими родственниками, устоять было сложно.
- У вас прелестная девочка! Вы такая молодец! Воспитать такого ребенка чудного в наше время… Ах, как это сложно! Галочка, а чем занимаются ваши родители?
- Отец был геологом. К сожалению, его жизнь была не столь долгой, как мне бы хотелось.
- А мама?
- Мама? Мама положила жизнь на алтарь воспитания моих сестер. Она удивительный человек!
- И чем же занимаются ваши сестры?
- Старшая – будет врачом. А младшая пока еще учится в школе.
- Это прелестно! Женщина, способная в одиночку поднять трех детей, достойна уважения!
- Меня воспитывала бабушка.
- Ах, да-да-да! Конечно!
- Она – мой ангел-хранитель! И ее помощь моей маме просто бесценна!
На свадьбе, которая состоялась спустя полгода, матери Галины не было. Как и младшей сестры – Веры.
Была лишь Валентина, которая сидела в дальнем углу, куда усадила ее лично Галина, опасаясь неуместности или скандала.
Валя ела салат, с любопытством разглядывая гостей, приглашенных на свадьбу сестры. Там почти не было молодежи, зато было много «нужных» людей, приглашенных новыми Галиными родственниками.
- Что вас так удивляет, Валечка? – свекровь Галины проплывала по залу, приветствуя гостей, величественная и грациозная. Остановившись у стола, где сидела Валентина, она обмахивалась кружевным платочком. – О будущем нужно заботиться заранее. Лучше – вчера. Или же, в крайнем случае, сегодня! Потому, что завтра будет уже поздно!
После пышного торжества свекры Галины перебрались на просторную теплую дачу, оставив «молодым» свою квартиру.
- Живите! И поскорее порадуйте нас внуками!
С этим Галина спешить, как раз, не стала. Распланировав свое будущее, по совету свекрови, на несколько лет вперед, она страшно разозлилась, когда после допущенной неосторожности, узнала, что ждет ребенка.
- Я не буду рожать! Рано! Я не хочу! У меня впереди столько планов! – рыдала она в объятиях сестры, которая к тому времени уже окончила университет и устроилась на первую в своей жизни работу в женскую консультацию.
- Не рожай. Если нет такого желания, то зачем? – Валентина утешала сестру по-своему. – Только, имей в виду, твое решение может иметь далеко идущие последствия. И по мне, так пусть лучше эти последствия пачкают пеленки и голосят, чем доставят тебе в будущем массу проблем со здоровьем.
- Но все говорят, что это безопасно!
- На заборе тоже много чего написано, но это не значит, что это правда, Галь. Я тебе, как врач, говорю – ничего безопасного в этой процедуре нет!
Путем долгих раздумий и взвешивания всех «за» и «против», Галина пришла к неутешительному выводу – придется рожать.
И поскольку, образу идеальной невестки и жены соответствовать было все-таки нужно, по ее сугубому мнению, воспитанием единственной дочери Галя тоже занялась сама.
Свекры радовались, муж Галю просто боготворил, а Катя росла, обласканная всеми до того дня, как не стало отца. Тихий, никогда не требовавший к себе внимания, он ушел из жизни так незаметно и легко, что Галина, вернувшись с дочерью с прогулки, даже не сразу поняла, что случилось. Она решила, что муж задремал, готовясь к очередной лекции, и укрыла его пледом, отправившись на кухню готовить чай. И только рев обиженной Кати, которая решила воспользоваться моментом, и пообщаться с вечно занятым папой, дал понять ей, что что-то не так.
Родители мужа Галю поддержали во всем. Сами занялись организацией, оградив невестку от хлопот, а потом сообщили ей, что все останется, как было. Галина с дочерью в городской квартире, а они на давно обжитой, любимой своей, даче. Галю этот вариант вполне устроил.
Свекров она досмотрела честь по чести, а потом распорядилась доставшимся ей имуществом, рассудив так:
- Катюша, мне эта дача в страшном сне не приснится! Я ненавижу возиться с грядками. Да и дом там старый. Им заниматься нужно. Решено! Продаем его! И покупаем тебе квартиру!
- Мама, а может, не надо?
- Почему?
- Бабушка с дедушкой так любили этот дом…
- Катя! Жить надо настоящим, а не прошлым! Ты еще мала и заниматься домом не в состоянии. А у меня на это нет ни сил, ни средств. Поэтому, делать будем так, как я скажу.
Катя спорить больше не стала. Поехала на дачу в выходные, отпросившись у матери и соврав, что идет в гости к подруге. Бродила по участку, прощаясь с каждой сосной, с каждым кустиком. А потом долго сидела на веранде, грея руки о чашку с чаем, и ревела. Уезжая, забрала с собой любимую трубку деда и чайную пару, которую особенно любила бабушка. И эти вещи хранила трепетно и нежно, не позволяя даже мужу прикасаться к ним.
В отличие от матери, замуж Катя вышла по любви, несмотря на то, что ее выбор одобрили только тетки.
- Хороший парень! – Валентина мыла посуду на кухне сестры после сватовства и крутила мокрым пальцем у виска. – Что тебе еще надо, Галина? Умный, способный, и Катерину любит без памяти! А что молодой… Так кому это когда мешало! Повзрослеют вместе! Оно и к лучшему…
- Что ты несешь, Валя?! У Кати такое приданое! Квартира, машина, счет в банке! Пусть и небольшой, но все-таки! Я все сделала, чтобы моя девочка ни в чем не нуждалась! А этот?! Гол, как сокол! Из нажитого, только диплом с отличием и амбиции! А ими, дорогая моя, сыт не будешь!
Валентина в сердцах шарахнула тарелкой о край раковины и рявкнула так, что услышала даже Катя, провожавшая будущих родственников и стоявшая с женихом у подъезда:
- Ты дочь замуж выдаешь или ее приданое? Что тебе важнее – счастье девочки или деньги? Поди, спроси у нее, чего она хочет?
- Не шуми, Валя! – Галина подобрала крупные осколки с пола, и достала веник. – Чего хочет Катя, я знаю. Но это не значит, что ее желания правильны. Понимаешь? Про рай в шалаше – это только в пошлых романах бывает. А для жизни нужно чуть больше, чем удобства во дворе. Тебе ли не знать?
Этот легкий намек на свое детство Валентина сестре не забыла. Переговорила с племянницей и дала ей свой материнский совет, к которому Катя решила прислушаться. Да, рождение первого ребенка им с мужем пришлось отложить на какое-то время, да и ипотека, которую они взяли, радости в повседневные заботы не добавила. Но зато теперь они жили в собственной квартире, которая, хоть и уступала по площади и расположению той, что куплена была когда-то мамой для Кати, зато позволяла не оглядываться на мнение Галины Петровны, которое та высказывала с завидной регулярностью и весьма безапелляционно.
- Катя, я не понимаю этого демарша! Зачем? – Галина искренне была удивлена поступком дочери и зятя.
- Затем, мама! Думаю, ты сама прекрасно понимаешь причины, которые меня на это решение подтолкнули. Я не хочу с тобой ссориться. А это случится неизбежно, поскольку Алексей мой ко двору тебе не пришелся. Поэтому, давай-ка мы договоримся – ты живешь своей жизнью, а в нашу стараешься не вмешиваться. А я в ответ тебя люблю, ценю и уважаю. И помогать буду по мере возможности так, как ты сочтешь нужным. Хорошо?
Что Галине оставалось делать, кроме, как согласиться?
И теперь Катя приезжала к ней раз в неделю для того, чтобы привезти продукты и сделать уборку. А заодно обсудить семейные новости.
Вот и сейчас Галина Петровна приспустила очки на кончик носа и воззрилась на дочь.
- Что тебе ответить Вере, дочь? А ты не знаешь?
- Конечно, нет! Я сказала, что спрошу, какие у тебя планы.
- Могла бы сразу сказать, что меня нет и не будет!
- Что ты такое говоришь?!
- Что надо, то и говорю! Надоело! Проходной двор, а не квартира! Как папы твоего не стало, так ко мне едут все, кому не лень! И у каждого важные дела! Как будто у меня их нет и быть не может!
- Мамуль, прости, но какие у тебя дела? Ты же сейчас не работаешь. И внуками не занимаешься.
- Катерина! Что за разговоры?!
- А что не так? Я тебя на той неделе попросила с Аришей посидеть, а ты мне что? Некогда тебе? Недосуг! Пришлось мне ребенка с собой в клинику тащить. В кабинете гинеколога столько интересного, знаешь ли! И там она еще не была! Благо, тетя Валя нормально отреагировала. Спросила только, почему у тебя совести нет.
- Да что она себе позволяет!
- Что хочет, то и позволяет. Она же вам старшая сестра. Имеет право. Тем более, что вы сами этим правом ее и наделили, когда бабушка заболела. Так?
- Нет! Не так! Мы решили, что она теперь глава семьи. Но это же не дает ей права так отзываться о родственниках!
- Да ты что! А тебе, значит, можно? Тетя Вера у нас бедная родственница, получается?
- Бедную нашла! – фыркнула Галина Петровна и потянулась за конфетой. – Да она богаче нас всех вместе взятых. Помещица! Ты же видела, какая у нее усадьба! Барыня, да и только!
- Мам, она эту усадьбу своими руками создавала. И уж барыней ее назвать – у меня, допустим, язык не повернется. Я не смогла бы жить в таком режиме и столько работать.
- Конечно! Здоровье тебе не позволило бы!
- А ей – позволяет! И работать так много, и за бабушкой ухаживать! Даже тетя Валя не стала спорить и оставила бабушку там, у Веры. Хотя здесь, в Москве, возможностей для ухода за бабушкой куда больше.
- Это упрек, дочь? – Галина нахмурилась, и отложила так и не надкушенную конфетку в сторону.
- Ну что ты! Ты же помогаешь им финансово! А уход за бабушкой тебе никто и не доверил бы! – Катя легонько усмехнулась.
- Почему это?!
- А у тебя почти отсутствует такое понятие, как «кровные узы». Тебе хорошо и прекрасно одной. Самой по себе. А все эти родственники – сестры, племянники, внуки… Это все лишнее! Так, ведь, мам?
- Катя!
- А что, Катя? Ты ведь даже меня не дослушала. Я не просила тебя принять у себя тетю Веру с мальчиком. Об этом и разговора не было! Я хотела узнать, когда мы сможем собраться все вместе, чтобы пообщаться. Но ты почему-то решила, что гости приедут к тебе.
- А разве, нет?
- Нет, конечно, мама. У тети Вали, конечно, квартира маленькая и места там немного, но у меня-то с этим все в порядке. И я с радостью приму у себя тетю Веру. А тетя Валя обещала помочь с клиникой. Мы справимся.
- Вот и прекрасно! А то все я, да я…
- Мам, не льсти себе! – Катя забрала у матери чашку с недопитым чаем и покачала головой. – Что ты-то? Припомни-ка, когда у тебя гости были в последний раз? Вспомнила? То-то! Ты – одна, мамочка! Совсем одна! И совершенно этого не понимаешь.
- У меня есть ты!
- Да. Тут ты права. Я у тебя есть и всегда буду. Вот только, ты всегда хотела, чтобы я жила по твоим правилам. Сколько раз я от тебя слышала, что все эти люди мне практически посторонние. Что семья – это ты, я, ну и ладно, так уж и быть, Леша с Ариной. Ты даже моего собственного ребенка не воспринимаешь, как близкую тебе душу. Так, какая-то надоедливая девчонка, с которой тебе иногда приходится возиться, чтобы совсем уж не рассориться со мной.
- Катя, что с тобой?! Что ты болтаешь?!
- А ничего, мам! – Катя сердито дернула плечом и собрала со стола оставшуюся посуду. – Ты хотела, чтобы у меня не было семьи, совершенно не понимая, что, если тебе она не нужна, это вовсе не значит, что я разделю такую точку зрения. Молчи! Я знаю все, что ты сейчас скажешь! Дословно знаю, мам! И про то, что мне эти хлопоты не нужны и не должны быть интересны. И про то, что мне необходимо думать, прежде всего, о собственной семье и своем ребенке. Только, знаешь, что? Я именно об Арине и думаю! Я хочу, чтобы она знала своих бабушек двоюродных, дядюшек, тетушек, братьев и сестер! Пусть они не так часто видятся, но Арина, в отличие от тебя, знает, что Никита, которого тетя Вера везет сейчас к нам, отлично играет в шахматы и очень хорошо рисует. Он такие письма Арине шлет, ты бы видела! Знает, что она читать пока не умеет, а потому, рисует ей целые истории! И она ждет его! Выбирает подарки и самые любимые игрушки, которые хочет ему отдать на память, потому, что любит этого мальчика.
- Любит?! Да она видела его пару раз в жизни!
- И что? Этого ведь недостаточно, да, мама? С глаз долой – из сердца вон? Так? И родными люди перестают быть, как только между ними появляется расстояние больше, чем пара метров? Знаешь, что? Пара метров – это, когда тебе уже никто не нужен. Дырка в земле… И ты там в гордом одиночестве, весь такой красивый и никому уже особо неинтересный. Я так не хочу, мам.
Катя обернулась в дверях, глядя на мать:
- Ты подумай над тем, что я тебе сказала. И позвони мне, если что-то надумаешь, хорошо? А если решишь, что тебе это все-таки ни к чему, то я всегда знаю, что сказать тетушкам. Твоя мигрень – это прекрасное средство от надоедливых родственников. Так ведь?
Катя ушла, а Галина Петровна задумалась.
Она долго еще сидела в тот вечер в темноте пустой гулкой гостиной, перебирая в памяти свою жизнь и все, что было известно ей о родных и близких. И результат этих раздумий удивил ее. Оказалось, что родня знала о ней куда больше, чем Галина о ком бы то ни было, кроме, разве что, Кати. Да и то, не факт. Дочь поразила ее своими рассуждениями и отчаянным желанием донести то, чего Галина Петровна понять, до определенного момента, в силу своего характера и возраста просто не могла.
Девчонка! Как смела она учить ее жизни?! Семью ей захотелось! Матери уже недостаточно?!
Галина негодовала, спорила сама с собой, но уже понимала – дочь права. Пусть и не во всем, но все-таки. Люди, увы, не вечны… И с кем останется Катя, когда ее, Галины не станет? Кто будет ей поддержкой и опорой? Те самые «бедные родственники»? Так, стоит ли их гнать от себя в таком случае?
Галина думала и думала, глядя, как за окном зажигаются огни и люди спешат куда-то, пытаясь решить какие-то свои дела и проблемы, ей неведомые, но, наверняка, важные и нужные…
Улицы опустели, редкие прохожие пропали, и осталась только тишина, когда Галина очнулась и посмотрела на часы.
Звонить уже поздно. Пусть Катя отдыхает.
А завтра Галина Петровна непременно наберет номер дочери, чтобы условиться о встрече и заручиться ее помощью в выборе подарков для многочисленных племянников и племянниц. И Арине нужно будет что-то купить. Права Катя! Никудышная бабушка из Галины получилась. Может быть, и дальше она будет не слишком-то хорошей и правильной, ведь кардинально меняться в ее возрасте задачка не из простых, да и под силу она далеко не каждому. Галина насчет себя нисколько не обольщается. Но попробовать исправить ситуацию все-таки стоит. Пусть и таким, не очень верным, наверное, способом.
Ее внучка так похожа на Катю… А это значит, что у нее доброе сердце и бабушкин подарок будет оценен по достоинству и принят с благодарностью.
И маленькая шустрая девчушка потянет за руку Никиту, сунет ему в руки карандаш, и попросит:
- Нарисуй ее! Нарисуй бабушку! Видишь, какая она красивая? Я ее не часто вижу! А теперь у меня будет ее портрет! Нарисуешь?
И Валентина метнется за валерьянкой, а Катя выпроводит из комнаты детей, глядя, как сестры обнимутся и заговорят все разом, перебивая друг друга, и спеша поделиться чем-то важным.
Она выйдет из комнаты, прикроет за собой дверь, и на удивленный взгляд мужа, тихо рассмеется:
- Ой, не спрашивай! Иногда, возраст приходит один! И хорошо, что, кажется, это не наш случай!
Автор: Людмила Лаврова
© Все текстовые материалы канала Lara's Stories являются объектом авторского права. Запрещено копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие ресурсы и сайты в сети Интернет), а также любое использование материалов данного канала без предварительного согласования с правообладателем. Коммерческое использование запрещено.
