Начните с себя... Виктория Файвуш
- Будешь делать то, что я тебе скажу, и не вздумай мне перечить!
Они стояли друг напротив друга, переполненные злостью, непониманием и обидой. Мать и дочь, как две разъяренные фурии, гневно смотрели в казалось бы родные глаза.
Николь первая не выдержала.
- Ненавижу тебя! - крикнула она матери, и бросилась в свою комнату.
С шумом захлопнув дверь, она медленно сползла вниз по стенке и зарыдала.
- Черствая, холодная, никогда не обнимет, не приласкает, не поговорит. Никогда не встает на мою сторону, только ругает, и ничего не разрешает! Ну, почему мне досталась такая мать?! Не могу с ней больше жить! Уйду, убегу, как только это будет возможно. Она чудовище, а не мать, - рыдая, Николь жалела себя, свою судьбу, пыталась найти выход.
Вдруг она поняла, что уже не одна находится в комнате. Перед ней стояла женщина, и внимательно ее разглядывала.
Николь оторопела, она перестала плакать, закрыла глаза и снова открыла, в надежде, что женщина исчезнет, но та продолжала стоять перед ней.
- Пойдем, - сказала она, протягивая ей руку.
Женщина говорила с легким акцентом, на ней было старинное белое платье, длинное в пол, с нежно-голубым кружевом, расшитое маленькими жемчужинами. У нее были длинные, вьющиеся черные волосы, карие глаза, а когда она говорила, казалось в них загорался огонь.
- Пойдем, - повторила она.
- Чужестранка, — пробормотала Николь.
- Пойдем, - настойчиво повторяла женщина.
И Николь протянула ей руку. Чужестранка взяла ее за руку, и они вышли за дверь. Николь стала оглядываться по сторонам, боясь встретить мать. Уж тогда всем достанется! А ей не хотелось, что бы эта странная женщина исчезла. Она была ею очарована, и хотелось идти за ней, ни о чем не думая.
- Я сплю, - подумала Николь, - пусть этот сон длится как можно дольше.
Николь не хотелось возвращаться в реальность, где мать опять будет отчитывать ее за очередной проступок.
Но странно, сделав несколько шагов по коридору, Николь поняла, что она находится в чужом доме. Девушка с удивлением рассматривала неизвестную обстановку. Большой светлый холл, зеркала...Кругом было много зеркал, разной величины.
Не успев как следует все рассмотреть, Николь попала в зал с камином. Чужестранка усадила ее в белое кресло, и сама села рядом в такое же.
- Жди, - сказала она, приложив палец к губам.
Время шло, они молча сидели, Николь смотрела на огонь и послушно ждала неизвестно чего.
Вдруг в зал вбежала маленькая девочка, она была вся в слезах. Девочка бросилась на колени к Николь и заплакала еще сильнее. Николь стало жалко малышку, ей захотелось ее успокоить, но у нее не было опыта общения с маленькими детьми.
- Тише, тише. Не плачь, - только и смогла сказать она, погладив крошку по голове.
- Меня мама отругала, - сквозь слезы сказала ей девочка, - она всегда меня ругает. Она злая! А ты добрая!
Девочка еще сильней прижалась к коленкам Николь.
- Мама никогда меня не жалеет, не гладит по голове, я хочу, что бы ты была моей мамой, - молвила малышка и подняла на Николь свои глаза.
Эти глаза…
У Николь все внутри перевернулось. Она уже видела эти глаза, только они никогда не были такими беспомощными. Николь в страхе посмотрела на Чужестранку, та тоже смотрела на нее.
- Ты все правильно поняла. Эта девочка - твоя мама. Твоя маленькая мама. Когда-то твоя мама была маленькой. Когда-то все взрослые были маленькими детьми. Твоя бабушка не обладала мягким сердцем, жизнь была к ней сурова, так же сурово она относилась и к твоей маме. Понимаешь, неоткуда взяться нежности и ласки.
Чужестранка пронзительно посмотрела на Николь, заглядывая ей прямо в душу. Резко встав, она продолжила:
- Так будет всегда! Ты будешь сурова со своей дочерью, а та со своими детьми!
- Нет! — крикнула Николь в ужасе, - Я буду их любить!
Чужестранка приблизила свое лицо к лицу Николь, и опять в ее глазах загорелся огонь.
- Хочешь изменить то, что предначертано судьбой? - с усмешкой спросила она.
- Я изменю…обязательно изменю…мои дети получат ласку и нежность.
- Нет! Так ничего не выйдет! Ты должна начать не со своего ребенка!
- Не со своего? - прошептала Николь.
Чужестранка выпрямилась, и жестом указала на девочку, которая все еще обнимала колени Николь.
- С нее! Ты, и только ты можешь изменить судьбу вашего рода, если подаришь ей тепло и ласку.
Николь посмотрела на девочку, на свою маленькую маму, и сердце ее сжалось от сострадания.
- Бедная, бедная моя мама, ей было так же плохо, как мне. Ну, конечно, Чужестранка права - никто не дарил ей ласку, поэтому и она не может подарить ее мне.
- Протяни руку, - попросила Чужестранка.
Николь послушно вытянула руку вперед, ладонью к потолку. И тут девочка начала уменьшаться, и превратилась в дюймовочку.
- Аккуратно поставь ее на ладонь, а теперь помести в свое сердце!
Николь поднесла ладонь к сильно бьющемуся сердцу, и девочка оказалась внутри его. - Пусть она всегда живет в твоем сердце, - шепнула ей Чужестранка и погладила Николь по голове.
Все исчезло. Николь была в своей комнате. Она встряхнула головой, отгоняя наваждение. Что это было?
Она подбежала к зеркалу и посмотрела на себя.
- Да, это я. А вокруг моя реальная жизнь.
Николь вышла из комнаты. Мать была на кухне, она сидела на стуле и смотрела в окно.
- Мама, - позвала ее Николь.
Мать повернулась, и они встретились глазами. Она была недовольна. Как обычно? Или все же нет?
Преодолев страх, Николь подошла к матери. «Как же это делается?»- подумала она.
- Ты устала сегодня? — спросила она, и неловко погладила маму по голове.
Такого никогда в жизни не было в их семье. Взгляд матери изменился. Сначала было удивление, а потом она, словно сбросив груз, как-то вся обмякла и прислонилась к груди дочери.
- У нас все будет хорошо, - сказала Николь, обнимая мамины плечи, - я тебе обещаю.
